В интернете много пишут о плюсах и минусах сельской жизни. Обычному городскому жителю очень сложно понять, а как на самом деле обстоит жизнь в современном селе. Они уверены, что в посёлке жить лучше — ведь есть натуральные продукты питания, свой дом, воздух чище. При этом мало кто из горожан действительно жил в селе долгое время. Поездки к бабушке на пару недель нельзя считать объективным мнением. Как и чем живут обычные сельские жители?
Что происходит сегодня в селе, и в частности, в селе Зарыклей Ульяновской области читателям журнала Reconomica рассказала его жительница Хамзина Альфия. Собственно, в любом регионе России обстановка примерно такая. Можно рассказывать хоть о каком — везде те же проблемы, и везде народ не живет, а выживает, а то и просто держится из последних сил.
Содержание материала
Немного статистики
Меня зовут Хамзина Альфия, живу я в маленьком, можно даже сказать микроскопическом, селе Зарыклей Ульяновской области, где соседствуют представители двух национальностей: татары и чуваши.
Село Зарыклей Ульяновской области.
Сейчас, на 2018 год, количество проживающего населения составляет 148 человек (в недалеком прошлом, в советские времена, численность населения доходила до 300).
За 2017 год умерли 11 человек, родились 2 младенца. Такая вот, небольшая статистика для понимания «истинного положения вещей». Понятно, что село «загибается» и народ умирает.
Районная больница
Умирают пенсионеры, чаще всего от болезней. Районная больница, она же и ближайшая, находится в семидесяти километрах от села. Рейсы автобусов, курсирующих по деревням до районного посёлка, отменены окончательно с 2013 года. Если нет своего транспорта или человек не способен сесть за руль, по причине старости или болезни, такси, которое приедет из этого же райцентра, обойдётся в 600-800 рублей.
Читайте также: Медицина на грани фантастики. Вся правда о поликлиниках и врачах из небольшого городка Иркутской области.
Спасение утопающих — дело рук самих утопающих
Вызов скорой помощи на дом — это совсем отдельная история. Приехать она может, но для этого надо очень постараться вписаться в её требования по симптомам болезни, которые простому смертному неведомы. Но, надо сказать, не все так безнадежно в этом плане — фельдшер и медпункт в селе все-таки имеются. Так что посодействовать в вызове скорой и оказать первую помощь, в случае чего, есть кому.
Ну, а лечение в стационаре районной больницы, к примеру, будет проведено только в том случае, если пациентом будут куплены все необходимые лекарства.
Принцип: спасение утопающих — дело рук самих утопающих, никто не отменял, и он, как никогда, актуален в данном случае.
Умирают и молодые, недожившие даже до пенсионного возраста. Есть случаи смерти от алкоголя, от поножовщины в состоянии опьянения, в авариях, при пожарах (пожарную часть или МЧС, в случае чего, нужно вызывать из соседней деревни).
Люди умирают, и дома их рушатся.
Самое значимое мероприятие
Но чаще всего умирают, опять же, от болезней. В общем, наверное, как и везде: в деревнях и селах нашего процветающего капиталистического государства с подобным медицинским обслуживанием. Но для маленького числа населения такое количество смертей очень даже ощутимо.
По сути, получается похороны в селе — самое частое и значимое мероприятие, где народ собирается вместе.
Хотя нет, есть ещё собрания с главой администрации села и представителями района. Там тоже можно насчитать некоторое количество местных слушателей. Что-то на этих собраниях говорят и решают, но это никак не отражается ни на жизни сельчан, ни на внешнем облике села.
Наша школа
Школа, имевшая хорошую репутацию и обучавшая детей до девятого класса, была закрыта в 2009 году. Здание школы постепенно приобрело такой, мягко сказать, потрепанный вид.
Когда-то здесь учились дети.
Как тут опять не вспомнить прошлое — на территории школы был раньше небольшой сад, картофельное поле, огород. Все это возделывалось силами учеников и учителей. К осени получался хороший урожай и заготовки на зиму для школьной столовой.
Оставшееся количество учеников (на сегодняшний день их 7 человек) ежедневно отправляется на обучение в соседнее село, за 15 км, на специально выделенном для этого автобусе. Местных учителей без дела не оставили, и в той же соседней школе они получили рабочие места.
Эх, дороги
Благо, для таких регулярных поездок сохранилась трасса, асфальтированная ещё при социализме, её остатками народ и пользуется до сих пор.
Нельзя не отметить, что попытки залатать дыры на дороге, и назвать это ремонтом, делаются время от времени. Такого ремонта хватает ненадолго, но, видимо, это так и задумано.
Сельская дорога
Наша дорога.
Чего нельзя сказать о дороге, которая проходит по центральной улице села. Длина её небольшая, но весной и осенью эта беда выглядывает наружу во всем своём ужасе. Решиться проехать на машине чревато последствиями, так как «засосавшую» машину может оказаться, что вытащить будет и некому.
Если пешком идти, то ноги в сапогах тоже засасывает неплохо, но самостоятельно выбраться всё-таки можно.
В принципе, оно и правильно, зачем тратиться и делать дорогу, если по ней скоро ходить и ездить будет некому (такая же, примерно, ситуация и с газом).
Печное отопление и газ
Отопление в селе печное, дровами (можно было бы топить и углем, но он, почему-то, исчез из продажи). Каждый сам покупает себе дрова на зиму.
Дров на зиму нужно очень много.
Кстати, продажа дров организована неплохо. Можно заказать по телефону машину колотых дров за 9 500 рублей в соседнем селе, а можно купить у местного лесника брёвнами по такой же цене и колоть, в этом случае, своими силами.
История с газификацией
Печным отоплением, конечно, трудно удивить, но надо учесть, что соседние деревни практически все газифицированы. И с населения неоднократно собирались деньги на проведение газа (пусть и не полную стоимость, но люди давали, кто сколько считал возможным, некоторые и полностью). Последние такие поборы были в 2016 году.
Плюс деньги за газовые счётчики, которые всё-таки установили в домах в 2013 году. Счетчики так и висят мертвым грузом, срок их, так называемой, эксплуатации без эксплуатации заканчивается в 2023 году (будет забавно, если их, по истечении срока, заставят менять).
Читайте также: Почему за КАДом жизни нет. Крик души жительницы поселка на окраине Санкт-Петербурга.
Так выглядят наши газовые счетчики.
Газа, понятно, что не будет, но деньги населению, тем не менее, до сих пор не возвращены и тенденции к их возврату не наблюдается.
Работа в селе
С 2014 года село не занимается ни хозяйством, ни земледелием, вообще, ничем. Поля зарастают бурьяном и кленами.
Из техники, некогда вполне укомплектованного в этом плане хозяйства, наблюдается только один комбайн. Жаль, нет фото этого же машинного двора, к примеру, десятилетней давности для сравнения — территория двора была заставлена техникой полностью.
Последний управляющий или фермер, или как его там, оставил машинный двор в таком виде.
Сейчас работоспособное мужское население «промышляет», в основном, в Москве (на стройках или в ЧОПах), на севере или в соседних деревнях, которым повезло с грамотными руководителями и где ещё ведётся хозяйство (говорят, действительно настоящим трудягам в сезон, на уборке урожая, там платят до 100 тыс. рублей).
Женскому населению работать, кроме как на почте, в библиотеке, в клубе и в магазине, больше негде (к слову, эти здания тоже на печном отоплении и зимой прогреваются с трудом, к примеру, почта, по причине своей ветхости). Кстати, этот перечень — все, что есть в деревне из инфраструктуры.
Связь с внешним миром
Хотя, справедливости ради, надо сказать, что можно провести и пользоваться интернетом от Ростелеком. Это единственный провайдер, поэтому и вне конкуренции, чего нельзя сказать о сотовой связи. Её нет, никакой.
То, что где-то как-то, встав на какую-нибудь кочку, её можно поймать и делать вид, что ты разговариваешь по телефону, — трудно назвать связью. Любопытный факт — если у вас московский номер от Мегафона, то вы всегда здесь на связи, но если местный номер, то, извините, видимо не положено.
Читайте также: В России две беды — плохие дороги и равнодушие власти к народу. Вся правда о них от жительницы Саратовской области.
Домашнее хозяйство
Даже ведение домашнего хозяйства пришло в упадок. В основном, некоторые семьи держат овец. Кстати, овечья шерсть (натуральная!) стоит копейки — 12 рублей за килограмм чёрной шерсти и 8 рублей за килограмм белой.
Именно по такой цене её закупают у местного населения приезжие торгаши (что-то в этом есть из жизни туземцев и, кстати, вместо денег можно тоже, к примеру, расплатиться бусами, а что — вариант). Овечья шкурка (овчина) выкидывается за ненадобностью на растерзание собакам.
Редко, кто откармливает бычка или телку. На деревню имеется три единицы коров (опять же, к примеру, стоимость трехлитровой банки молока — 120-150 рублей). Это не так много по сравнению с магазинными ценами на молоко, сделанное из порошка.
Уныние и безнадежность
Здание мечети.
Хорошо смотрится на общем фоне здание мечети (в прошлом, в этом здании был магазин промышленных товаров), которая функционирует, даже несмотря на малочисленность посетителей.
И, довольно неплохо, издалека, выглядит обелиск советской эпохи, который получает, судя по всему, какой-то уход.
Обелиск павшим воинам.
Здесь тоже, как и везде, в каждой семье есть свои моменты радости и горя, но, если взять в общем и целом, то в селе царит безлюдье, уныние и безнадежность, даже несмотря на организацию увеселительных мероприятий и выступлений со стороны сельского клуба, по случаю какого-либо праздника.
Очень хотелось отметить позитивные моменты из жизни села, но кроме наступившей весны и скорого лета (и то, только по милости природы), на ум так ничего и не приходит, к сожалению.
Опубликовано 9 июня, 2018 Обновлено 24 августа, 2018 Пользователем Ольга Медведева
За год в России умирает 3000 деревень — это тоже статистика. Многие, конечно, юридически существуют, и на картах они есть, но фактически в них давно никто не живет.
если где-то в средней полосе стоят бесхозными домики и земля зарастает, зовите северян-пенсионеров . Если даже они будут в таких селах жить с апреля по ноябрь, а на зиму уезжать к себе, село будет приобретать жилой вид. Дома станут ухоженными. Молоко и яйца будут покупать. Возможно кто-то и поселится и не будет уезжать. А на зиму за домом чтобы присмотрели за плату будут просить кого-то из местных. Если даже и за тысячу в месяц—это тоже деньги. Это думаю будет лучше, чем ничего.
Почему властям нет никакого дела до маленьких поселков и городов? Все деньги вкладываются только в большие города. А в небольших люди выживают, как могут — ни дорог, ни продуктов, ни товаров, ни развлечений.
Как грустно читать такие вести о дорогом тебе месте. Зарыклей-родина моей мамы и ее семьи. Меня привезла в Зарыклей моя мама во время Великой Отечественной войны . Я родилась по дороге в эвакуацию из Мурманска, когда там были массированные бомбежки. И в деревню мы прибыли на 30 -й день моей жизни.Дом дедушки, Байгузина Ибрагима, находился на краю оврага рядом со старой мечетью. А поселились мы у маминого дяди, Касымова.Я конечно плохо помню это время, маленькая была. Но помню как тяжело люди работали и как плохо было с едой.А в 1945 году мы вернулись в Мурманск, но неоднократно приезжали в Зарыклей летом повидаться с родственниками. Ни о каких пьянках и драках и речи не было. Жили дружно, строили дома, держали скот. Не хочу, чтобы деревня погибла. Люди, не сдавайтесь!